Дмитрий Полознев: «В теме с Карамзиным я вижу не только просветительский, но социальный потенциал»

- Мой личный опыт, интересный и применимый к ситуации, которую мы рассматриваем здесь, на семинаре, – это Музей ямщика в районном центре Ярославской области, городе Гаврилов-Яме. Там 10 лет назад мы тоже провели такой проектный семинар, который запустил этот проект. Его исходной точкой была местная легенда, что город был основан неким ямщиком Гаврилой. На самом деле, это абсолютно вымышленный персонаж, никаких исторических фактов, подтверждающих его существование, нет, но он был «обкатан» местным фольклором, всякими праздниками. Кроме того, Гаврилов-Ям – город, который действительно был одним из узлов ямской гоньбы, ямским станом, где люди передавали друг другу информацию и слухи. Тогда мы зацепились за тему ямщика Гаврилы, как мифического основателя города, и вышли на тему «Страны ямщика» – проекта, который объединял легенды и предания, связанные с территорией этого района. Спустя 10 лет, когда уже можно подводить некоторые итоги, накануне отъезда в Ульяновск я разговаривал с коллегами. Они, не имея практически никаких ресурсов, тем не менее, вывели этот проект уже на национальный уровень и продолжают делать все, чтобы этот туристический объект был включен в маршруты туроператоров, работающих практически по всей стране.

Они сделали фестиваль ямщицкой песни, керамического производства, и все это выстроено технологически грамотно с точки зрения событийной составляющей. Пока рано говорить о нем, как о творческом кластере, но организаторы уже начали диверсифицировать не только музей, потому что была сразу заложена идея охвата и презентации всей территории. Они развивают тему агротуризма, к ним потянулись люди, которые готовы помимо ведения фермерского хозяйства еще и принимать в свои дома группы туристов. 

Вот такой интересный проект. Я бы не стал преувеличивать и говорить, что там все замечательно. Там много проблем, в первую очередь, это ресурсные проблемы: людей, финансов… Но тем не менее, вектор был задан, и он реализуется.

- У Вас есть очень интересный опыт работы в Государственном литературно-мемориальном музее-заповеднике Н.А. Некрасова «Карабиха». Расскажите пару слов о нем.

- Тут парой слов не обойтись, конечно. (Смеется). Я отдал этому музею 11 лет (1989-2000). И они пришлись на тяжелые 1990-е годы, на время выживания. Сейчас музей-заповедник функционирует, там работают основные экспозиции, и он становится одной из главных площадок подготовки к 200-летию Некрасова, которое будет в 2021 году. Есть, конечно, музей Некрасова в Петербурге, но он имеет статус филиала Музея Пушкина и акцент на петербуржский период жизни Некрасова, связанный с его журналистской деятельностью, а в «Карабихе» прослеживается связь с «почвой», в нем собрано все, что связано с охотой, с крестьянской жизнью, с национальным колоритом. 

В частности, в прошлом году была презентация издательского проекта «Грешневская тетрадь» – рукописи Некрасова, которая хранится в Российской государственной библиотеке и не была опубликована. В ней содержатся известные некрасовские стихи, которые были созданы в селе Грешневе, но все были переписаны Некрасовым. Создатели проекта – сотрудники Государственного литературно-мемориального музея-заповедника Н.А. Некрасова «Карабиха» (Ярославль), историко-культурного комплекса «Вятское», Российской государственной библиотеки и филологического факультета МГУ – сделали факсимильное издание, перевод на современную графику и научный комментарий.

Много лет в этом музее продолжается Праздник поэзии, проходят различные конференции. Я не скажу, что там проходит много литературных событий, все-таки музей небольшой, у него региональная подчиненность, однако масштаб у него национальный благодаря фигуре самого Некрасова.

- Вы уже знаете, что Ульяновск в этом году получил статус Города Литературы ЮНЕСКО, поэтому город ждет множество событий, связанных с литературой. На Ваш взгляд, может ли литература стать объединяющим фактором между государствами?

- Наша история уже ответила на этот вопрос. Недавно я видел интервью Ирины Прохоровой, в котором она говорит, что когда наше время пройдет, от нас вновь останется только русская литература, потому что в сфере социальных и технических новаций сейчас мало что происходит, зато русская литература продолжает быть важной частью мировой культуры. Другое дело, что говоря об Ульяновске, как о точке, которой дано включиться в какие-то процессы, пока больше вопросов, чем ответов. Хотя сам посыл – это уже фундамент: не каждый город мира входит в Сеть Креативных городов ЮНЕСКО.

- У меня на этот вопрос есть простой и ясный ответ, но таких людей, которые думают, как я, человек 10-15 по стране. 

Я и мои коллеги начинали работать в библиотеке, когда она была единственным хранилищем информации. В качестве примера могу сказать, что когда я был студентом-первокурсником и пришел в библиотеку, чтобы подготовиться к первому семинару, вся моя группа – это 25 человек – сидела за одним столом и читала одну (!) книгу. До сих пор помню, что это была затрепанная книга Черепнина «Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв.». Сейчас библиотеки утратили роль информационного «монополиста»: часть функций библиотеки ушла в Интернет, и доступность самых разных текстов выросла, часть информационных сервисов ушла в бизнес. Простой пример – «Консультант Плюс» или «Гарант» – инфосервисы, которые имеются в открытом доступе, и коммерциализуются за счет специальной части для кадровиков, бухгалтеров и т.д.

Библиотека же является общественным институтом, она выполняет те функции, которые не могут уйти в бизнес, потому что они ему не выгодны, но нужны обществу. Любой библиотекарь расскажет историю, что у них 50 лет лежала никому не нужная книга в библиотеке, а сейчас она оказалась востребована. В нынешней ситуации у региональных библиотек единственной сферой деятельности, в которой у них нет конкурентов, которую никто больше на себя не берет, остается краеведческая библиография. Здесь нужно пояснение, что краеведением может заниматься любой: ученый, академик, библиотекарь, музейный работник, архивист, пенсионер, школьник и т.д. Это нерегламентированная сфера. Но именно у библиотечного краеведения, с его учетом комплектования уже имеющихся ресурсов о местности и выстраивания навигации к ним, неважно, на книжной полке или в сети, конкурентов нет. Музеи документируют местную историю с помощью вещей, изображений; архивы занимаются материалами, тиражировать которые подчас просто нет смысла: информацию из этих документов извлекают ученые. Но когда информация из таких документов включена в какой-то контекст, библиотека его берет себе. Поэтому для меня миссия региональных библиотек – от областной до поселковой – в том, чтобы иметь всю информацию о своей территории. Я употреблю здесь носящийся в воздухе термин «информационное картирование территории». Вам в здравом уме и памяти придет в голову искать информацию о вашем районе, допустим, в библиотеке Владивостока? Вы пойдете искать в районной библиотеке. А там нет. Возникает вопрос: почему? А потому, что нет такой задачи. Хотя есть технологии, есть кадры, есть ресурсы, и мы, сообщество библиотекарей, которое работает в этом поле, пытаемся доказать, что соединение функций библиотеки как информационного института и социальных функций, работы с местным сообществом, эффективно. В разных регионах по-разному, но я последние годы работал в Москве, там отчетливо видно движение таких малых групп, которое осваивают свои пространства, делают пешеходные экскурсии. Самое главное, что эта краеведческая информация глубоко в человека укоренена, в его жизнь, но удержать эту информацию в большом информационном поле он не может. Библиотека же, как большой институт, созданный для этого, она эту информацию удерживает, обрабатывает, обновляет. Самое главное, что она ее поддерживает в рутинном режиме изо дня в день, причем неважно, электронная база или бумажная.

Есть такая тенденция, что в создании краеведческой информации участвуют ее потребители. Те малые группы, которые делают маршрут, добавляют информации из книжек, из воспоминаний. Есть интересный опыт Донской публичной библиотеки в Ростове-на-Дону. Там библиотекари заходят в Википедию, находят статьи, посвященные их тематике, правят этот текст и, понимая, что кто-то может исправить этот текст настолько «лучше», что уже точно ничего не поймешь, делают гиперссылки на свои ресурсы. И за свои ресурсы уже отвечают. Таким образом, библиотека выступает экспертом по отношению к своей территории, даже если что-то было исправлено не так, она дает не оценки, а навигацию. Самое главное, что эта технология не требует дополнительных ресурсов, а только переноса методических акцентов.

Для больших городов, мегаполисов еще одним вариантом может быть специализация библиотек, когда в городской библиотечной системе одна библиотека фокусируется на истории, другая – на литературе, третья – в области экологии и природы, для того, чтобы просто сэкономить ресурсы. При том, что мы сейчас живем в информационном шуме, когда информации слишком много, библиотекарь должен помогать «сузить» этот поиск.
Дальше еще множество вопросов, связанных с издержкой функционирования, ГОСТами, которые уже устарели, но их пока никто не отменяет, и т.д. 

Поэтому новая функция библиотеки, о которой мы также говорили на семинаре, на самом-то деле старая, и когда библиотеку по-прежнему рассматривают как каменоломню, где должна быть куча народа, срочные отчеты по тому, что библиотекари сделали для профилактики наркомании, к 100-летию казачества и вообще ко всему, что относится к области культуры, то, чем могут заниматься только библиотекари, куда-то уходит и теряется. Происходит вымывание кадров. Даже в Москве трудно найти библиографа на должность заведующего в федеральной библиотеке. 

- На момент нашего разговора прошло больше половины семинара. Каковы Ваши впечатления от семинара и работы его участников?

- С точки зрения нашей команды, семинар проходит нормально, все задачи, которые мы перед собой ставим, мы решаем, включенность нормальная, динамика есть. Сложности, которые я пока вижу, связаны, скорее, с формулированием идей, потому что понимание есть, «искорки» проходят. И было интересно, потому что здесь много что делалось, почва уже «вспахана». Хотя я не совсем понял, был ли опыт участия в подобных семинарах у нашей аудитории, потому что обычно такие семинары должны проходить в режиме изоляции, когда всех помещают в герметичную камеру и, как говорится, пока дым белый из трубы не пойдет, никто не расходится. Здесь все равно происходит перемена состава: одни приходят, другие уходят, и для нас это невероятно тяжело и крайне вредно с точки зрения результата. Пока нам удалось кристаллизовать какую-то группу, этих людей нужно сейчас зацепить за проектами, чтобы они их додумывали и приводили в нужный вид. А так все происходит, как положено, по плану.

- Своим профессиональным взглядом Вы уже видите, на какие проекты можно направить свое внимание, какие из них могут потенциально «выстрелить»? 

- Я пока не могу ответить на этот вопрос. Меня немного смущает, что по итогам предварительной презентации, в основном, проекты направлены в туристическую и экскурсионную область. Это понятно, логично и ожидаемо. Мне же пока не хватает развернутости в социальную сферу, может быть, этого и не надо. Это может быть хорошо, но должно быть движение дальше, трансформация. Для меня в этом плане пример Музея коломенской пастилы, в котором параллельно идет наращивание туристического продукта и развитие инфраструктуры, т.е. они осваивают объекты, выводят их в оборот. Так появляется устойчивость. Мне этого пока не хватает. Но я вижу возможность «сшивки» туристических проектов с предпринимательскими и социальными, тем более что они будут проявлены на следующем этапе, а сейчас идет этап выработки идеи, чтобы проект был свежий и интересный, в первую очередь, для самих участников. 

 
Мне же представляется особенно интересной тема с Карамзиным, хотя она пока не оформилась, я вижу здесь не только просветительский, но и социальный потенциал. Ведь жизнь языка, с одной стороны, стихийна и никак не регламентирована, а с другой стороны, люди очень болезненно реагируют на изменение языковых норм, разные поколения говорят на разных языках. Там и бизнес может быть подключен. Но пока говорить в любом случае рано, потому что прошла лишь только первая часть семинара, вот когда пройдут все три части, тогда можно будет говорить об итогах обстоятельно.